Глобальное моделирование

науч. направление, имеющее целью системный анализ долгосрочных процессов мирового развития на базе использования формализованных математич. средств и ЭВМ.
Круг задач Г. м. определился в связи с обострением ряда проблем, затрагивающих интересы всего человечества и требующих для своего решения координированных усилий. Изучение возможных последствий реализации различных стратегий долгосрочного развития, к-рые могут быть избраны как человечеством в целом, так и отд. регионами или крупными экономич. группировками. стало гл. задачей Г. м. Прогрессивные учёные рассматривают Г. м. в качестве одного из методов изучения закономерностей мирового развития. В развитых капиталистич. странах Г. м. отводится важная пропагандистская роль: наибольшую поддержку получают работы, к-рые могут служить средством пропаганды стратегий развития, способствующих сохранению и воспроизведению империалистич. форм в мирохозяйств. отношениях.
Г. м. появилось в результате серии попыток проанализировать процесс развития человечества в целом при одновременном учёте многочисл. факторов. Эти попытки отразили ряд серьёзных методология, проблем, возникающих при создании теории и при построении модели объекта. Обычно наука прибегает к формализации для получения дедуктивным путём следствий из осн. посылок, на к-рых строится теория. В науч. анализе построению моделей объекта предшествует накопление фактов и построение системы качественных представлений. На первом этапе развития теории цель, для достижения к-рой необходимо прибегнуть к конструированию формальных или имитационных моделей, формулируется лишь в содержательных терминах.
При исследовании глобальных явлений процесс естеств. развития науч. знаний оказался нарушенным. Бурж. учёные подошли к изучению совокупности глобальных проблем с помощью моделей в отрыве от к.-л. единой теории, описывающей механизмы долгосрочной динамики экономии., социальных и природных структур. Широкое распространение ЭВМ и формально воспринятая методология системного анализа способствовали возрождению у ряда последователей интереса к поиску механистич. способов объяснения реальности в рамках громоздких и эклектичных с теоретич. точки зрения моделей. Стремление построить модель, адекватную объекту в целом, а не объекту в соответствии с целью исследования, сопровождало многие попытки перенести в социально-экономич. науки естественно-науч. методы формализации. Создатели подобных моделей не уклонялись от изучения содержательных проблем, возникающих в моделируемой ими области, и даже брались за наиболее острые из них. Однако они неизменно предполагали использование уже разработанных (обычно для др. целей) средств, отыскивая приложения, а не стремясь создать новый аппарат.
В первой работе в области Г. м.—«Мировая динамика» (Forrester J., World dynamics. Cambridge, Mass., 1971) Дж. Форрестер рассматривал модель мира лишь как дидактич. материал, предназначенный для изучения на конкретном примере предложенного им метода системной динамики. Спустя год группой сотрудников Массачусетского технологич. ин-та (США) под руководством Д. Медоуса, ученика Дж. Форрестера, была разработана более разветвлённая модель, опирающаяся на те же принципы системной динамики и на сходные гипотезы относительно принципов и границ мирового развития. Популярное изложение результатов отражено в «Пределах роста» (Meadows D. а. о., The limits to growth. A report for the Club of Romes project on the predicament of mankind, N. Y., 1972), т. H. первом докладе «Римскому клубу». Подробное описание модели появилось позднее (Meadows D. а. о., Dynamics of growth in a finite world, Cambridge, Mass., 1974).
В основу расчётов была положена очевидная идея о невозможности неограниченного роста неизменной структуры в ограниченной и невоспроизводимой среде. Принятые в модели предположения о неизменности и невоспроизводимости среды, в к-рой развивается общество, вполне достаточны для вывода о неуклонном приближении подобной системы к своей гибели. Авторами «Пределов роста» использована дополнит. гипотеза, в силу к-рой лучшие из обнаруженных ресурсов добываются в первую очередь, а геология, разведанность мира достаточно велика, чтобы надеяться на появление существенно более выгодных с экономич. точки зрения новых месторождений. Эта гипотеза равносильна предположению об ухудшении качества вовлекаемых в хоз. оборот ресурсов, и её включение лишь приближает имитируемый моделью момент развязки.
Понимание процесса развития, отражённое в работах Форрестера. Медоуса и нек-рых их идейных последователей, базируется на сугубо метафизич. мировоззрении. Оставаясь в его границах, эти исследователи полагали, что придерживаются альтернативных предположений, в частности о качестве и количестве имеющихся на Земле ресурсов.
Если Медоус на основе анализа динамики достоверных запасов сырьевых ресурсов пришёл к пессимистич. выводам, практически исключив из рассмотрения воздействие экономич. факторов и научно-технич. прогресса на структуру и объёмы добываемого природного сырья, то А. Эррера в работе «Латиноамериканская модель» (Herrera А. а. о., Latin American World Model (Preliminary Report), Buenos Aires, 1974) использовал «геологический» подход к оценке ресурсов. Он обратил внимание на то, что кора земного шара интенсивно разрабатывается лишь на глубину до 300 м, в то время как уже существующие технологии обеспечивают проникновение на глубины до 3000 м. Распространение соответств. технологий способно, по мнению Эрреры, обеспечить человечество необходимым сырьём на многие годы, а экономич. проблемы, сопутствующие подобному процессу, не должны оказать существ. лимитирующего воздействия. Такая точка зрения аргументируется ссылкой на ретроспективный анализ затрат, связанных с произ-вом единицы полезного компонента продукции в добывающих отраслях США. В течение 1889—1960 приведённые затраты труда и капитала в этих отраслях уменьшились в 5 раз, причём наиболее заметное уменьшение наблюдалось в годы самых высоких темпов роста потребления сырья. Эррера не только переносит указанную динамику в будущее, но и распространяет на все регионы. Тем самым процесс добычи сырья рассматривается в отрыве от динамики всей воспроизводств. структуры экономики и предстаёт лишь как нек-рая технически (но не экономически) достижимая цель. Вопрос о том, справится ли мировая экономика с обеспечением значит. роста фондоёмкости в добывающих отраслях, неизбежного при распространении добычи с больших глубин, остаётся вне поля зрения. Вместе с тем рост фондоёмкости в добывающих отраслях, в свою очередь, потребует увеличения объёмов добычи, поскольку используемое для таких технологий оборудование есть не что иное, как аккумулированный человеческим трудом природный ресурс, предназначенный для создания потока новых ресурсов. От того, насколько добывающие отрасли заставят работать на себя экономику в целом и как повлияет переход к новым технологиям на воспроизводств. структуру всего х-ва, во многом зависит жизненность этих технологий.
Начиная с 1974 среди работ, посвящённых Г. м., наибольшую известность получили второй доклад «Римскому клубу» «Человечество на перепутье», подготовленный М. Месаровичем и Э. Пестелем (Mesarovic М., Pestei Е., Mankind at the turning point, N. Y., 1974); «Модель международных отношений в сельском хозяйстве», выполненная под руководством X. Линнемана [Linneman Н. а. о., MOIRA: Model of International Relations in Agriculture. Paper for the Third 11 ASA Symposium on Clobal Modelling (Food and Agriculture), Laxenburg, Austria, 1975]; «Будущее глобальной взаимозависимости» — система моделей, разработанных в Японии под руководством И. Кайя (Kaya Y. а. о., Future of Clobal Interdependence, Tokyo, 1974); «Пересмотр международного порядка» (коллектив авторов во главе с Я. Тинбергеном) (Tinbergen J. а. о., Reshaping the International Order. A Report to the Club of Rome, N. Y., 1976); «Последующие 200 лет» Г. Кана и др. (Kahn Н. а. о., The next 200 years, N. Y., 1977); «Будущее мировой экономики»— исследование группы экспертов ООН под руководством В. Леонтьева (Leontief W. а. о., The future of the world economy, N. Y., 1977).
Независимо от того, какие идеи декларируются в этих работах и насколько оптимистично или мрачно рисуемое ими будущее человечества, от того, используется в них компьютерная или вербальная модель мира, все авторы, за исключением Я. Тинбергена и его коллег, исходят из метафизич. представления о развитии и, в первую очередь, о роли научно-технич. прогресса. Тезис о том, что развивающиеся регионы мира должны повторить путь, пройденный развитыми капиталистич. регионами, не подвергается сомнению, непременным условием прогресса в любой области хоз. деятельности рассматривается получение технологий, используемых в развитых капиталистич. странах. В связи с этим любой поток иностр. капиталовложений в страны Азии, Африки и Лат. Америки, независимо от условий, на к-рых осуществляются такие вложения, рассматривается в качестве «помощи» соответств. регионам. Чтобы расширить обмен с развитыми капиталистич. партнёрами и увеличить поток поступающих от них технологий и оборудования, развивающимся странам предлагается уделять всё большее внимание экспортному сектору своей экономики, т. е. наращивать произ-во сырья, полуфабрикатов, природоёмкой и экологически опасной продукции. Аргументы, с помощью к-рых развивающиеся страны побуждаются к выбору выгодной для ведущих капиталистич. держав и транснациональных монополий стратегии долгосрочного развития, различны. Если Кан откровенно пишет, что «для бедных и необученных выполнение грязных и малопривлекательных работ всегда было неизбежно, причем данное положение также справедливо в отношениях между странами, как и внутри них» (Kahn Н. а. о., The next 200 years, N. Y., 1977, p. 43), то Месарович и Пестель обрамляют ту же идею в «гуманистические» рамки т. н. «органического роста», а Леонтьев заключает её в формальные предпосылки модели, отражающие распространение принципа сравнительных издержек на мировую торговлю (о принципе сравнительных издержек см. Мировой капиталистической экономики буржуазные теории), В каждой из трёх работ развитые капиталистич. страны рассматриваются как «продуценты» научно-технич. прогресса — того единств. фактора, с помощью к-рого можно преодолеть отсталость, обеспечить мировую экономику сырьём, а растущее население Земли продовольствием. Из этой посылки делается вывод о том, что развивающиеся страны должны проявлять заботу о развитых капиталистич. гос-вах, ибо, увеличивая цены на экспортируемое сырьё, первые заставят вторых сократить произ-во и тем самым создадут дополнит. трудности для развития и распространения новых технологий. Предлагая каждому региону найти своё место в мировой системе, подобно тому, как органы человеческого организма выполняют различные, лишь им присущие функции, авторы концепции «органического роста» имеют в виду не просто закрепление сложившейся основы междунар. капиталистич. разделения труда, предполагающей расслоение воспроизводств. структуры мирового х-ва, а доведение подобной дифференциации функций экономик до предельного состояния. Развивающимся странам отводится роль вечных производителей сырья, т. е. нижний этаж воспроизводств. структуры, а США — её верхний этаж, на к-ром сосредоточены разработка и произ-во новых технология. решений. Остальные страны должны занять промежуточные этажи, выполняя функции, связанные с различными формами переработки сырья вплоть до выпуска массовой продукции и произ-ва средств произ-ва. Из модели Леонтьева следует, что даже значит. повышение цен на сырьё и перевод в развивающиеся страны части отраслей, занятых первичной переработкой, не могут в условиях капиталистич. разделения труда привести к позитивным сдвигам в развитии этих стран. Приобретая в обмен на сырьё и полуфабрикаты оборудование и многие жизненно важные продукты у ведущих капиталистич. держав, развивающаяся экономика будет воспроизводить условия, при к-рых оценка её собственных производств. усилий, формируемая в результате функционирования механизма мирового рынка, будет неуклонно падать. Цена на конкретные виды продукции не может в достаточной мере отразить эту тенденцию, поскольку включает, в
частности, возмещение издержек, связанных с использованием быстро дорожающего импортного оборудования. Развёртывание инфляционной спирали создаёт дополнит. преимущества для сильного в экономич. отношении партнёра, производств. деятельность к-рого оценивается в соответствии с искажённой воспроизводств. структурой более слабых участников обмена.
Особое место среди работ, посвящённых глобальной проблематике, занимает книга Тинбергена и др., в к-рой разоблачается эксплуататорская стратегия транснациональных монополий в отношении развивающихся стран. Вместе с тем, отражая интересы малых гос-в Зап. Европы, авторы сосредоточивают своё внимание на разработке институциональных механизмов, позволяющих обеспечить стабильное развитие мировой экономики в долгосрочной перспективе (тридцать и более лет). Опираясь на концепцию частичного суверенитета над ресурсами и технологиями, которые рассматриваются в качестве элементов общего наследия человечества, они выдвигают ряд институциональных мероприятий в области регулирования внешне-экономич. отношений. В частности, предлагается ввести спец. налог на внешнюю торговлю минеральными ресурсами, а полученные т. о. средства перераспределить в пользу беднейшей части развивающихся стран. Такого рода мероприятия, если бы их удалось осуществить, могли бы несколько улучшить положение наименее развитой части мира. Однако последствия оказались бы далеко не столь радужными. В этом предложении фактически постулируется сохранение расслоённой воспроизводств. структуры мирового х-ва, т. е. развитые капиталистич. страны, контролируя произ-во технологий, оставляют за собой возможность определения цен на оборудование, поставляемое на мировой рынок. В результате введение налога отразится на росте цены производимой ими экспортной продукции, что скажется на странах — производителях сырья, к-рые осн. массу соответств. товаров импортируют из развитых капиталистич. регионов. В итоге помощь беднейшим странам будет оказана за счёт стран, активно развивающих сырьевые отрасли. Положительным фактором здесь будет лишь переориентация соответств. финанс. и инвестиционных потоков. Если в конце 70-х гг. плату за дорогую нефть вносят почти все развитые капиталистич. страны, а изъятие соответств. валютных поступлений у стран ОПЕК наиболее активно осуществляют США, то в схеме Тинбергена за счёт диверсификации спроса такую возможность получают и др. капиталистич. страны. Это способствовало бы улучшению их экономич. положения по отношению к США и создало бы определённые потенциальные возможности для тех развивающихся стран, перспективы к-рых кажутся наименее оптимистическими. Что касается интернационализации технологий, то она также должна способствовать, в первую очередь, выравниванию положения среди развитых капиталистич. стран путём смягчения диктата в этой области со стороны США и затем может повлечь позитивные сдвиги для развивающихся регионов.
Конструируя своп институциональные схемы, Тинберген и др. не учитывают решающей роли обстоятельств, в силу к-рых не все достижения технич. прогресса в развитых капиталистич. странах могут быть распространены на развивающиеся, а полезный эффект от полученной помощи достижим лишь при определённых социально-экономич. условиях внутри стран, получающих эту помощь. Многие технологии, получившие распространение в США, Японии и Зап. Европе, существуют и считаются рентабельными лишь благодаря специфике капиталистич. разделения труда, позволившего этим странам вынести наименее эффективную часть экономики — сырьевые отрасли — за свои границы и, несмотря на это, распределять в собственных интересах осн. часть мировых ресурсов несоциалистич. мира. Репродукция подобных технологий предполагает появление новых участников междунар. капиталистич. разделения труда, к-рые примут на себя дополнит. нагрузку по расширению произ-ва продукции сырьевых отраслей. Развивающиеся страны нуждаются в технологиях, к-рые, будучи основаны на прогрессивных принципах взаимодействия с природой, могут быть воспроизводимы для их экономики. Помощь невоспроизводимыми технологиями, равно как и все паллиативные меры, направленные лишь на удовлетворение спроса и не способствующие совершенствованию воспроизводств. структуры х-ва, может сдержать прогресс в социально-экономич. развитии и послужить дополнительным стимулом к деформации воспроизводств. структур, а следовательно, к неадекватному росту населения, обострению продовольственной проблемы и замедлению процесса качеств. перестройки обществ. отношений.
На примере использования методов системной динамики в Г. м. видна существенная зависимость результатов, полученных с помощью модели, от особенностей и возможностей применяемого формального аппарата. Та же зависимость наблюдается и в моделях, использующих эконометрия, методы, матрицы межотраслевого баланса, элементы теории иерархия, систем.
В балансовых моделях осуществляется разбивка совокупного (пли валового) продукта по направлениям его использования, тесно связанная со сложившейся структурой экономики. Особенно явно это проявляется при выделении чистых отраслей (т. е. при продуктовой разбивке, когда «металлургия» служит символом продукта, а не хоз. комплекса). Именно такая схема, отражающая балансовые связи между производимыми продуктами, применена в модели мировой экономики, построенной группой Леонтьева. Это соответствует амер. системе нац. счетов (в отличие от неё во франц. системе рассматривается взаимодействие экономич. «агентов»— производств. единиц).
Применение межотраслевого баланса для целей долгосрочного прогнозирования ставит перед исследователем ряд беспрецедентных по своей сложности информационно-технич. задач. Гл. из них — прогноз коэффициентов матриц прямых затрат, который может быть получен только на основе анализа динамики воспроизводств. структуры всей экономики. Такого рода анализ может базироваться только на фиксированной информации о структурных сдвигах, в частности о тех, к-рые обусловлены внедрением новых технологий. Даже при высоком уровне агрегирования коэффициенты прямых затрат будут существенно зависеть от изменения доли электростали в произ-ве электроэнергии и т. п. Т. о., экзогенное (внемодельное) задание матрицы коэффициентов прямых затрат на отдалённую перспективу равносильно принятию многочисленных предположений относительно будущей структуры нар. х-ва. Для предсказания и значений объёмов отраслевых продуктов в прогнозируемом году необходимо, по меньшей мере, п (п 1) величин спрогнозировать экзогенно. При этом ограничения относительно структур модели могут оказаться столь серьёзными, что не будет оснований для положительного ответа на вопрос о принципиальной реализуемости полученного варианта матрицы. В связи с этим следует обратить внимание на особую детализацию разработки в глобальном проекте «Будущее мировой экономики» целого ряда вариантов расчётов при неизменной матрице прямых затрат. Поскольку модель межотраслевых связей строится для каждого из 15 рассматриваемых Леонтьевым регионов, приходится задавать матрицы прямых затрат и для тех из них, для к-рых соответств. исходной информации не существует. Поэтому авторы проекта широко пользовались прогнозом коэффициентов на основе их регрессионной зависимости от душевого уровня валового нац. продукта (количество наблюдений не превышало восьми). Если последовательно придерживаться такого способа получения коэффициентов, то технологич. матрица для региона Ср. Востока должна приблизиться к технология. матрице для Сев. Америки или для высокоразвитых стран Зап. Европы. Подобная методика содержит непосредственную формализацию гипотезы о неизбежности повторения всеми регионами мира технологич. пути, пройденного ведущими капиталистич. странами.
Модель Леонтьева — квазидинамическая, т. е. она сразу выходит на конечный год периода прогноза, но допускает получение промежуточных значений, если известна динамика коэффициентов матрицы прямых затрат и факторы, определяющие вектор конечного спроса для каждого региона. Чтобы оценить платёжный баланс рассматриваемых в модели регионов, необходимо ввести в неё цены мирового рынка для года прогноза. Эти цены определяются на основе двойственных оценок баланса североамер. региона. На первый взгляд, распространение на весь мировой рынок оценок продукции, свойственных наиболее развитому в технологич. отношении региону, создаёт остальным участникам междунар. разделения труда благоприятные условия для обмена. Это связано с тем, что большие оценки получает продукция, менее доступная для произ-ва внутри этого региона (т. е. сырьё, полуфабрикаты, трудоёмкие виды продукции), а товары, требующие более развитой технологии, оцениваются менее высоко по сравнению с теми оценками, к-рые они получили бы при произ-ве в др. регионах. Подобная гипотеза расходится с реальным положением в мировой торговле, ибо цены на технологии и оборудование испытывают постоянную тенденцию к опережающему росту. Помимо этого они сразу же, т. е. в момент появления на рынке технологии, нового продукта или оборудования, устанавливаются в соответствии с эффектом, достигаемым при использовании этих товаров, а в дальнейшем могут расти не обязательно опережающим темпом, если доля новых товаров и товаров, произведённых посредством новых технологий, в продукции и экспорте развитой страны высока. След., сравнение движения официальных индексов цен из-за различных принципов формирования базы не отражает истинной динамики соответств. нар.-хоз. оценок, скрывая значит. часть инфляции в развитых капиталистич. странах и более явственно обнажая её в странах развивающихся, экономика к-рых менее мобильна.
Вместе с тем учтённый в модели Леонтьева принцип формирования цен мирового рынка в какой-то мере отражает процессы, происходящие в реальности. Вопрос в том, как относиться к этим процессам: считать ли их естественными и заслуживающими дальнейшего распространения или, наоборот, противодействующими прогрессу и требующими замены. Ответ может быть получен при изучении свойств динамич. рекурсивнобалансовой модели, требующей изменяющихся цен. Они вводятся в такие модели как оценки баланса прошлого года. Если бы в проекте «Будущее мировой экономики» была осуществлена динамизация модели, то использованный метод определения цен привёл бы к реализации долгосрочной стратегии развития, основанной на принципе сравнительных издержек. Выигрыш от такой стратегии получает сильнейший из внешнеторговых партнёров, поскольку остальные деформируют структуру своего х-ва в соответствии с его интересами. При введении оптимизации в долгосрочные модели, опирающиеся на межотраслевой баланс, стратегия сравнительных издержек, в силу к-рой каждый регион должен специализироваться на том, что он умеет производить лучше в данный момент, становится господствующей, а возможности выбора иной стратегии долгосрочного развития практически исключаются. Проекция подобного подхода на региональную структуру способна породить лишь наиболее нереалистич. рекомендации по размещению произ-ва и разделению труда между регионами. В рамках идеологии сравнительных издержек не остаётся места для комплексного подхода к развитию региона и использованию его экономич. и природных ресурсов. Поэтому все подобные модели имеют чисто экспериментальную ценность для теоретиков, желающих проследить реализуемость на ЭВМ разработанных ими алгоритмов.
Методология, основой моделей Месаровича—Пестеля служит «теория многоуровневых иерархических систем», точнее двухуровневые декомпозиционные системы, причём их анализ практически ограничивается схемами типа классич. алгоритма Данцига—Вулфа (1960, см. Линейное программирование) (Месарович М., Мако Д., Такахара И., Теория иерархических многоуровневых систем, М., 1973). Система моделей Месаровича—Пестеля эклектична и внутренне противоречива. Наряду с элементами системной динамики, она включает нек-рые балансовые соотношения. В силу этого расчёт вариантов требует вмешательства оператора, хорошо знающего свойства модели и умеющего угадать одну из возможных траекторий, соответств. заданным для конкретного варианта значениям параметров. Макромодели, построенные для регионов, представляют собой модели

Из производств. функции для Сев. Америки следует, что потенциальный выпуск экономики этого региона уменьшается с ростом основных фондов, но зато увеличивается почти на 3% в год за счёт экономически необъяснённых и не учтённых в модели факторов. В Зап. Европе вклад осн. фондов в экономич. рост в 5,5 раза выше вклада трудовых ресурсов. В странах Юго-Вост. Азии наблюдается постоянное изъятие из формируемых темпов роста в размере почти 1,5% выпуска. Потенциальные же возможности Японии увеличиваются нарастающим темпом и к концу рассматриваемого авторами периода (т. е. к 2025) только за один год возрастают на 25% вследствие т. н. «технич. прогресса». Эти примеры свидетельствуют о том, что авторы проекта попытались подменить содержательную сторону моделируемых процессов компьютеризацией, опирающейся на зависимости, лишённые экономич. истолкования.
Однако даже в том случае, если бы производств. функции в соответств. моделях роста оказались вполне осмысленными, подобный подход к анализу мирохозяйств. проблем развития был бы непригоден для изучения долгосрочных закономерностей. Во-первых, множитель «технич. прогресса», введённый в производств. функцию Кобба—Дугласа Тинбергеном, не несёт никакой содержательной нагрузки. Он лишь аккумулирует влияние тех факторов роста, к-рые не нашли объяснения в переменных, используемых в модели. Существование такого необъяснённого фактора можно допустить в моделях краткосрочной динамики, где подобным образом отражается определённая инерционность уже сложившихся связей, и даже при среднесрочном анализе, когда принимается гипотеза о неизменности взаимодействия экономич. технологий с природой и о сохранении структуры внешних связей. Применение подобного аппарата для моделирования развития всех регионов мировой экономики на 50 лет вперёд свидетельствует лишь об отсутствии у авторов стремления к отысканию тех источников роста, к-рые имеют место в реальности.
Во-вторых, простейшие модели экономич. роста, использованные в проекте Месаровича—Пестеля, теоретически хорошо изучены, известны их устойчивые стационарные режимы, т. е. те состояния, к к-рым стремятся траектории таких моделей. В частности, известно, что увеличение нормы накопления вызывает лишь краткосрочное увеличение темпа прироста выпуска именно в тот момент, когда норма накопления возрастает. В дальнейшем, когда она стабилизируется на нек-ром новом (пусть даже достаточно высоком) уровне, начинается процесс постепенного снижения темпов развития, к-рые вновь приближаются к стационарным. Поскольку поддержание высокой нормы накопления в развивающихся регионах за счёт внутренних ресурсов неосуществимо из-за ограничений на потребление, использование указанных моделей даже при осмысленных производств. функциях автоматически приводит к выводу о неизбежности увеличения иностр. помощи тем же темпом, каким растёт экономика развивающегося региона. Однако из-за того, что использованные Месаровичем и Пестелем модели не могут уловить влияния структурных сдвигов в нар. х-ве регионов и переводят весь анализ в плоскость темпов роста, возникает противоречие между необходимостью более быстрого роста развивающихся регионов и ограниченными возможностями развитых стран, не способных наращивать свою помощь в необходимых для этого масштабах.
Все упомянутые глобальные модели основаны на экстраполяции, и хотя без неё не обходится ни один подход к моделированию будущего, применяемые формальные приёмы приводят к продлению различных тенденций и структур. Метод системной динамики в силу чисто технич. особенностей экстраполирует нек-рую гипотетическую структуру, связь к-рой с реальностью (т. е. с какой-либо из структур, имевших место в прошлом или возможных в будущем) оказывается весьма отдалённой.
Эконометрия, модели приспособлены для проецирования на будущее структуры взаимосвязей, выявленной посредством статистич. анализа соответствия теоретич. концепций наблюдаемым данным. В большинстве случаев, когда конструируются достаточно подробные эконометрия, модели (напр., Кайя), долгосрочность рассматривается как последовательная реализация на каждом шаге краткосрочных реакций системы.
Метод межотраслевого баланса требует экзогенной экстраполяции структуры затрат на произ-во продукции в чистых отраслях, необходимой для технич. осуществления расчётов, в частности для получения оценок продуктов по принятой в модели номенклатуре.
Т. о., любой из известных подходов к Г. м. опирается на экстраполяцию либо тенденций в показателях, либо взаимосвязей, либо сложившихся структур. Вместе с тем системный анализ проблем сверхдолгосрочного развития требует, Е первую очередь, изучения динамики структур, выявления и оценки факторов, вызывающих их изменение. Видимость подобного анализа создают модели межотраслевого баланса, однако они смещают акцент в сторону не воспроизводств., а продуктовоотраслевой структуры, находящейся на периферии анализа долгосрочных аспектов развития, поскольку её динамика предопределена исходной воспроизводств., институциональной и ресурсной структурой х-ва.
Недостатки исследований в области Г. м. объясняются неразработанностью теоретич. базы, стремлением опереться при анализе долгосрочных закономерностей на краткосрочные взаимодействия элементов системы, отождествлением системности с всеобъемлемостью подхода, попытками построить модель, адекватную объекту, независимо от цели исследования, а также неприспособленностью стандартных методов формализации к моделированию процессов, сопровождающихся коренными изменениями в структуре социальных и воспроизводств. процессов. Ценность работ, выполненных в 70-х гг., состоит, во-первых, в постановке ряда важных и актуальных проблем глобального развития и, во-вторых, в экспериментальной демонстрации ложности ряда подходов, к-рые ранее предполагались перспективными.