Экономико-географическое положение (ЭГП)

географическое положение места, объекта (предприятия, населенного пункта, района, страны) относительно внешних объектов, важных для его появления и развития. Одно из ключевых понятий отечественной экономической географии, развитое Н.Н. Баранским и его последователями. Концепция ЭГП не имеет полных аналогов за рубежом. ЭГП шире своего традиционного названия, включая социальные, информационные, культурные, некоторые экологические и другие компоненты (виды). Их число соответствует количеству подотраслей в социально-экономической географии, в т. ч.: транспортно-, ресурсно-, промышленно-, аграрно-, политико-, военно-, демогеографическое положение и др. Различают также масштабы ЭГП: микро-, мезо- и макроположение, зависящие от объекта изучения. У города это, например, положение относительно его ближайших окрестностей; района или группы районов; своей страны, континента (макрорегиона) и мира в целом. Глобальное ЭГП города иногда считают его сверхмакроположением. Термин «микроположение» некорректен для больших районов и государств; при анализе их ЭГП первый концентр образуют соседние районы и страны. Пространственные отношения как основу географического положения (в т.ч. ЭГП) делят на метрические (дистанционные, связанные с расстоянием) и топологические [принадлежность к более крупному объекту (системе), смежность с другими объектами]. И.М. Маергойз в своих схемах изучения ЭГП города и района выделял три класса отношений: 1) основные (к сетям и ареалам производства, потребления); 2) производные (к потокам и связям, их фокусам и трассам); 3) интегральные (к территориям и таксонам разного ранга). В характеристиках и оценках ЭГП часто встречаются определения: центральное или периферийное, транзитное или тупиковое, удобное или неудобное, выгодное или невыгодное. Так, центральное ЭГП в стране, удобное близостью к разным ее частям, важно для столиц (Мадрид, Париж, Минск и др.), хотя «центральность» здесь нельзя понимать лишь геометрически. Эксцентричная позиция относительно всей территории государства часто связана с неравномерностью ее освоения либо с ориентацией на внешние связи. Глобальные города (Лондон, Нью-Йорк, Токио) имеют центральное ЭГП на многих уровнях; более того, это они часто служат точками отсчета для оценки центральности других объектов. ЭГП исторически изменчиво и, в той или иной мере, противоречиво. Так, город с блестящим макроположением может иметь изъяны микроположения, преодолевая их в ходе развития (например, Санкт-Петербург, российское «окно в Европу», расположенный на топких берегах, подверженных наводнениям). ЭГП меняется по мере эволюции самого объекта, сдвигов в географическом разделении труда, научно-технического прогресса (например, положение США «на краю света» трансформировалось в положение «между океанами и важнейшими экономическими регионами мира: Западной Европой и Восточной Азией»). В рамках советской школы экономгеографии принято считать ЭГП важным фактором (внешним условием) и даже особым ресурсом, хотя о мере его влияния на функционирование и развитие объектов нет единого мнения. Одним ближе т.н. позиционный редукционизм Б.Б. Родомана – стремление географии сводить свойства своих объектов к позиционным, т.е. к свойствам положения. Другие согласятся с Л.В. Смирнягиным, считающим, что роль ЭГП в советской науке преувеличивалась, и что в развитом постиндустриальном мире важнее качество самого места, его функций, среды, имиджа. При прочих равных условиях, ЭГП важнее для меньших по площади и «массе» объектов, зависящих от внешних связей; мощные и активные объекты могут создавать и улучшать свое положение путем инвестиций в производство, сервис, инфраструктуру, развития экономических и культурных связей. Влияние ЭГП на объект часто носит не строго детерминированный, а вероятностный характер; оно не столько диктует, сколько подсказывает варианты развития (особенно в условиях рынка и конкуренции). Само ЭГП в связи с этим может быть потенциальным и реализованным: первое относится к любому неосвоенному месту (например, устье р. Рейн до основания Роттердама); второе отражает процесс использования положения в разных условиях (развитие мест с потенциалом положения «городов-ворот» при изоляции страны от внешнего мира и при тесных связях с ним далеко не одинаково). В экономически развитых странах снижение доли реального сектора и рост сферы услуг приводят к изменению «шкалы отсчета» для ЭГП. Повышается роль анализа положения в системе мировых связей, мест генерации и обработки потоков информации, туристических и миграционных потоков, центров принятия решений, узлов новейшей инфраструктуры, значение социально-экологического микроположения. Для измерения ЭГП применяют модели пространственного взаимодействия, например, гравитационные (включая потенциалы полей расселения, производства), методы оценки соседства и связности, в т.ч. основанные на теории графов и др., однако их разработка до сих пор считается недостаточной. А.А. Семенов